— И чё? Чё вы собрались открывать? — спросил Митяй. — Или я до чего-то не дотягиваю?

— Не дотягиваешь... — Жека прямо посмотрел Митяю в глаза. — Смотри... Назад дороги нет, Митяй. Если ступишь с нами на эту поляну, то всё... Назад дороги нет, братан!

— Говори давай, чё там у тебя.

— Бабло-то у нас есть. И есть вот откуда, — Жека понизил голос, и чуть слышно обсказал всю ситуацию с бабками на пустыре. Где взяли, как взяли, и почему взяли. Чем дальше Жека рассказывал, тем больше офигевал Митяй. А в конце даже сидеть не смог.

— Ну вы блин даёте! — с удивлением сказал он, и покачал головой. — Мда...

На большее его не хватило. Сожалел ли он о том, что услышал? Да хрен его знает. Но то, что совсем по-другому стал смотреть на своих же дружбанов, несомненно.

— И с чего мы начнём? — спросил Славян. — Ох... Голова набекрень.

Вид у него был удручённый. Он не знал ни что делать, ни как делать. Речка была новым районом, на весь район один продуктовый, да один овощной магазин. Опорный пункт милиции и ЖЭК с подростковым клубом и детской библиотекой. Все помещения, пригодные для дел, находились в центре. А в центр Сахар сказал им не соваться. Мутить надо здесь и сейчас.

— Митяй, тебе же 18 лет есть? — спросил Жека, пихнув другана.

— Ну есть. А чё? — пробурчал Митяй. — Мне в армию осенью идти. Ща шарагу закончу...

— Не в армии дело. Кооператив откроем.

— И чё делать? — недоумённо спросил Славян. — Чем в этой деревне заниматься?

— Заниматься надо тем, что ты лучше всего умеешь, — уверенно сказал Жека. — Вот что ты больше всего умеешь?

— Драться умею. А чё ещё?

— Вот, значит, драться и будем.

— Это как? — заинтересованно спросил Славян. — Бои без правил что-ли? Да ну, Жека, чудачество это. Там всё здоровье и зубы оставишь.

— Зачем драться? Можно охранять. Откроем частный охранный кооператив.

— Ну... Хахаха! — засмеялись пацаны в унисон. — И кого ты будешь охранять?

— Да кого хочешь. Кооператоров. Директоров заводов, шахт.

— И кто к нам пойдёт? Где взять помещение? — всё так же недоверчиво, но уже более заинтересованно спросил Славян. — В подъезде что ли зависать?

— Почему в подъезде, братан? — усмехнулся Жека. — У нас вон, клуб детский есть. Надо нам клуб отжать. Кикбоксёров тоже оттуда выгнать.

— И как ты это сделаешь?

— Да очень просто. Сожгём его.

— И? Что дальше?

— А дальше наш кооператив сделает ремонт, и возьмёт здание в аренду.

— Не, Жека, — замотал головой Славян. — Это полная лажа. Не получится. Кто ремонт будет делать? На что?

— Братан! — удивился Жека. — У тебя 30 кусков лежит. Это же капитал!!! Не ссы! Хватит на всё.

— Ну... Ладно... А как с арендой? Кто поможет?

— Сначала сами. Если не получится — Сахар поможет. Или подскажет, кому занести.

— С чего он тебе помогать будет? — недоверчиво усмехнулся Славян. — Как-то не весело он с тобой базарил.

— Сахар любит бабки, — уверенно сказал Жека. — Не ссыте. Всё будет ништяк. Главное — начать.

— И с чего начинать? — спросил Славян, уже догадываясь, что надо будет сделать.

— Михан купит пару бутылок ацетона. А дальше — дело техники. Бутылку в окно и готово.

— Не надо и покупать, — пробурчал Митяй. — У меня есть в шараге. Там ремонт делают. Стырю да и всё. Чё, когда пойдем?

— В понедельник, — сказал жека. — В будни народу меньше шарится. И пойдёшь ты один.

— Один? — растерянно спросил Митяй. — Я думал... Мы все вместе...

— Там всем нечего делать, — уверил Славян, уже ухвативший суть всего. — Чё мы палиться все будем? Разбил окно, бутылку поджёг, бросил, убежал. Бросай в богадельню Егорыча. Если там всё сгорит, мы отремонтируем за свой счёт и там себе базу сделаем.

— Верно мыслишь, — усмехнулся Жека, и хлопнул другана по плечу. — Молодец. Сразу суть схватил. Главное — помещение там отхватить, и документы на кооператив получить. Сахар поможет.

— Почему? — недоумённо спросил Митяй. — Какой ему вообще резон нам помогать? Вы всё говорите «Сахар то, Сахар это». С чего он будет таким добрым? Пусть даже и любит бабки?

— Мы примем Сахариху на лето. На работу.

— Ахахахах! — Митяй расхохотался с такой силой, что голуби, сидевшие неподалёку в детской песочнице, с шумом разлетелись в разные стороны. — Жека... Ты не смеши так. Ой, пля.... Ну не могу!!! Хахаха!

— Да мне и самому ржачно, — признался Жека, и тоже рассмеялся. — Но она всё равно балду пинает всё лето, шатаясь по району. А тут я Сахару скажу, что при деле будет.

— И чем ты её подпрягёшь? Полы мыть? — опять разоржался Митяй. — Чем она займётся там?

— Эээ, нет брат, она у нас на входе будет сидеть, такая красивая, и всех встречать, — Жека по наивности не понимал, что это может быть самой опасной работой.

— Ладно, чё попусту базарить? Всё. Договорились, — хлопнул по колену Митяй. — Чё завтра делать будешь?

— Не знаю. В кино схожу с Сахарихой.

— А как насчёт дискача? В ДК Металлургов?

— Нет... Туда одни отморозки ходят, — даже не улыбнувшись сказал Жека. — Опять подерёшься. Не. Щас на кону намного больше, чем там рожи бить окраиным.

— Давайте все вместе сходим, — предложил Славян. — Я Пущу подпрягу. Ну и холостяк Митяй.

— Хахаха, с чего ты взял, что я один буду? — опять заржал Митяй. Есть у меня одна девчонка на примете.

— И кто? Откуда?

— Увидите. Ладно. Завтра в 6 короче, здесь же.

А дома кипишь. Мать всё не могла решить, что делать с домом, оставшимся в деревне. С одной стороны, хочется и продать, закрыть сразу дыру в деньжатах, купить одежку малым, себе что-нибудь, мебелишку какую-никакую, с другой стороны, огромный огород в деревне неохота отпускать. И от города недалеко, и участок хороший, чуть запущенный, правда.

Дед жил по старинке, и выращивал что полегче и попроще — картошку, капусту, морковь, огурцы, лук. Из ягод только смородину и викторию. Однако в СССР традиционно были сильны традиции дачничества, и родители Жеки хотели себе дачный участок, и самим время проводить на свежем воздухе, и детям, да и выращенный урожай был бы как никогда, кстати. А если ещё посадить яблони, груши, вишню... Деда конечно жаль, но надо жить дальше...

Утром зашёл к Сахарихе позвать в кино. Брата не было дома, и она пригласила зайти. Посадила в зале, приготовила кофе себе и ему, принесла маленькие домашние булочки. Вкусные, типа плюшек.

— Ты пекла?

— Ну а кто? —возмутилась Сахариха. — У нас слуг ещё пока нет.

— Ещё? Хахаха! — расхохотался Жека. — А что, могут быть?

— Ромка не хочет тут жить... — даже как-то грустно ответила Светка, и чуть отхлебнула кофе. — В городе, говорит, скоро большие разборки могут быть. Лучше в деревне построить коттедж.

— И что? Строите уже?

— А тебе всё хочется знать, негодяй! — притворно рассердилась Сахариха, и пнула Жеку в ногу босой маленькой ножкой. — Откуда мне знать? Я не знаю. Он мне не говорит. Сказал лишь что в городе становится опасно жить.

Помолчав, добавила:

— И мне в том числе. Но ты ж меня защитишь, да? А, Женяяя, Жееенечка??? Женюля!!!

Сахариха стала ластиться как кошка, села Жеке на колени, обняла обеими руками... Короткий розовый халатик распахнулся и поднялся выше бёдер, а там... А там Жека увидел свой подарок Светке на днюху. Тончайший нейлоновый лифчик с вышитым кроликом слева. Впрочем, кролик, символ Плейбоя, нашит с умом. И совсем не закрывает крупный розовый сосок. Рука Жеки автоматически нащупала на попе такие же тонюсенькие трусики. Она надела подарок! Он ей понравился!

— Чудо ты моё... — прошептала Сахариха, закрыла глаза, и нежно поцеловала Жеку ароматным ротиком с привкусом кофе и ванили.

.

Глава 23. Сгоревший подростковый клуб и кооператив "Удар"

Воскресенье провели как положено советским молодым людям, комсомольцам и хорошистам учёбы. Гуляли по городу, покупали ванильное мороженое по двадцать копеек, пили газировку из автоматов, сидели на лавочке в сквере, курили, смеялись от всякой ерунды. И даже матом не говорили, и одеты были все культурно, по модному, в джинсу и кожу, а не как совки, в шерсть и балонь.