Вот и пообщались. Хорошее начало новых приключений. Но думать о смысле его слов не стала. Организм требовал восстановления и я, закрыв глаза, провалилась в сон. Побуду немножечко Скарлет из «Унесенных ветром», подумаю об этом завтра.
Глава 8
И снова снился сон…
Огромный замок возвышался на скалах. Трудно было определить, где кончается скала и начинаются стены замка. Понятно было одно, без магии здесь не обошлось. Ведь сам замок и сама скала возвышались там, где и скальных пород то и в помине быть не должно. Но жилище драконов, а это было именно оно, не подстраивалось под рамки, что может быть, а что нет. Жителям этого замка понравилось именно здесь, а скала и замок были уже делом наживным.
Высокие стрельчатые окна, огромные балконы без барьеров – все говорило том, что сюда предпочитают добираться по воздуху. А размеры и величие строения – что праздным любопытствующим гостям здесь не место.
Я шла по коридорам замка. Порой мне встречались люди и драконы, но никто не замечал меня. Хотя, я несильно-то и заморачивалась по этому поводу. Шла туда, куда меня тянуло непонятное чувство тревоги. Коридор за коридором, лестница за лестницей, наконец, я поднималась в жилой комплекс хозяев этого замка. В небольшой гостиной собралось слишком много драконов. Шесть супружеских пар, сам хозяин замка и еще двое, один из которых был помощником хозяина, а вторым был главный целитель драконов.
-И все же, я настаиваю на том, чтобы сказать ему о смерти ребенка, – сказал мужчина, стоящий у камина, это был отец Аргайла. Беда проложила на его лице глубокие морщины, и лицо, кажется, примеряло новый десяток лет. Я вошла в гостиную, встала около него.
-И я снова тебе напомню о последствиях, - заметила высокая, статная женщина, стоящая у окна. Длинные волосы короной обрамляли ей голову, и темно-зеленые одежды в пол делали похожей на хозяйку медной горы.- Аргайл выпустит тьму, и последствия этого ты знаешь. Нового Темного совет не потерпит, чьим бы потомком он не являлся.
Мужчина у камина зло сжал кулаки, чувствуя свою беспомощность и правоту матери своего сына.
-Почему ты не хочешь сказать моему внуку правду? - вклинился в разговор хозяин замка.
-А что это даст? - взорвался отец Аргайла. – Он сейчас все порывается на ее поиски уйти, а если ему скажут, что ее след потерян, он не пробудет дома и минуты. Да будет проклято его обостренное чувство долга!
-Но новая цель, могла бы дать ему новые силы, – возразил старик.
-К сожалению, ему сейчас нужен полный покой, - раздался тихий голос целителя, – новая цель, к сожалению, не удержит его в постели, а силы? А силы у него и сейчас хоть отбавляй. Вся проблема в том, что, пробыв три года в облике дракона и питаясь магическими дарами, он повысил свой магический потенциал до самого верха. Поправится, и звание Владыки ему обеспеченно. Но его магический потенциал привык к форме дракона, и теперь его тело просто не вмещает в себя всю его мощь, а беспокойство, которое он проявляет по отношению к девочке, только добавляет больше дисбаланса в его лечение.
-Лучше бы он никогда ее не встречал! – в сердцах воскликнула маленькая женщина, сидящая на диване рядом с мужем.
От ее слов все посмотрели на нее, и от всеобщего внимания та съёжилась и попыталась спрятаться за плечо мужа. Ей не разрешалось встревать в проблемы семьи, и ее высказывания могли счесть за оскорбление. Одна из присутствующих женщин открыла было рот, чтобы осадить осмелевшую грубиянку, как ее остановил обрадованный возглас отца Аргайла:
-Именно! Если ее смерь пагубно подействует на него, и правда о ее пропаже тоже, надо сделать так, чтобы он вообще ее не встречал. Это от силы месяц!
Целитель нахмурился, не совсем понимая говорившего. И немного напрягся, подумав, что у дракона помутнение рассудка и помощь надо будет оказывать не только сыну, но и отцу.
-О чем ты говоришь?! – возмущенно спросил Хозяин замка.
-О его памяти! – пояснил дракон. - Фарх, ты ведь мастер по управлению памяти, ты можешь просто стереть эти воспоминания. А дальше мы придумаем, что ему сказать.
Мужчина, к которому он обратился, нахмурился.
Я хотела было возмутится, но зов снова поманил меня в боковую дверь, что вела к спальням.
Около одной из них прямо на полу сидела драконница и тихо плакала, рядом с ней сидел парень и пытался ее успокоить. Пройдя мимо сидевших, я проскользнула в спальню. Большая светлая комната была обставлена скромно, но вещи, что стояли в ней, были очень изысканы. Мужчина лежал на кровати. Было странно думать, что это обтянутое кожей иссохшее тело еще живо. Его тонкие руки и ноги просто терялись в просторной для него белой одежде. Осторожно я присела рядом с ним и замерла в испуге. Мужчину как саваном обволокло голубое сияние его магической силы. Оно расплывалось по кровати и время от времени пыталось расшириться до форм дракона, на что мужчина реагировал тихим стоном и отчаянными попытками втянуть в себя разбушевавшийся дар.
***
Меня отчаянно трясли, хлопали по щекам. А я выла, умываясь слезами.
-Аргайл, Ар-ррр.
-Очнись дура, это сон! Просто сон! Очнись!
Наконец я очнулась ото сна и с удивлением смотрела в зеленые глаза торка, который тряс меня и хлопал по щекам. Увидев что я проснулась, он отпустил меня и подскочил ко входу в палатку. Прислушиваясь.
С наружи была тишина. Чем больше я просыпалась, тем больше сжималась от страха и прислушивалась. Было тихо. Торк у входа выпрямился и облегченно вздохнул, я поняла, что тоже могу дышать. Никого не разбудила. Разгневанных гостей можно не ждать. Торк прошел обратно и сел рядом.
-Опять твой дракон?
Говорить я не смогла, слезы опять ручьем потекли из глаз, я отвернулась.
Вот уже больше недели я видела эти сны. Точнее это и не сны были вовсе. Из объяснений Мирха выходило, что когда я стала поправляться и восстанавливать мои силы, моя душа уже не стремилась на встречу смерти, но все еще была в состоянии «оторванности». То есть при смерти душа расплетается с даром и уходит на перерождение, а дар или рассеивается или помещается в хранилище рода или поселения.
Так вот пока моя душа еще не сплелась обратно с моим даром, она могла покидать тело. Происходило это не просто так. Аргайл находился тоже в тяжелом состоянии. Тело физически истощено, а магический дар накачан до предела. В своем беспокойстве обо мне, он засыпая отправлял свой дар искать меня. Дар находил меня, и когда засыпала я притягивал мою душу к Аргайлу.
Так я увидела его дом и его обитателей, узнала его семью и увидела самого Ара. Ну вернее как увидела… В замок я всегда попадала когда он бился в агонии. Все что я могла увидеть это истощенное тело, а вот лица мне никогда не удавалось разглядеть. Мешал то сумрак комнаты, то сплохи его дара.
Самое тяжелое для меня, было видеть его слабость при его силе и понимать, что он в прямом смысле борется за жизнь. А тут еще беспокойство обо мне…
Просыпалась я всегда в слезах, а иногда даже с криками. Что раздражало обитателей лесного лагеря, в который меня привели две недели назад.
Уходя от целителя Цели, заботу обо мне поручили Таю. Торку, что сейчас сидел рядом со мной и подыскивал слова утешения. Он был самым молодым торком в лагере и знал мою тайну. Я не торк. Узнай об этом остальные и меня убьют. Я не совсем понимала, почему это произойдет. Но Тай отделался коротким: «потому что не своя». А Мирх пустился в дебри истории торков и нравы диких. Для себя я уяснила одно, надо говорить, что я торк, и стараться доказать это. Чем? Я пока не знала, по сему пряталась за Тая и старалась почаще уходить в лес, находя предлог, типо набрать хвороста для костра или ягод на взвар, что так любил главарь этой группы.
Группа насчитывала еще семь торков, кроме меня с Таем. Один из них был родной брат моей няньки - звали его Вал. Он, как и все торки, был мрачным типом, но за брата вступался горой, его соперником и вечным задирой Тая был торк по имени Хрюм. У меня для него было одно слово. Скотина! В первые дни, когда мы пришли, мне выделили палатку, и я спала в ней одна, но каждую ночь я слышала крики и шум драки. Мирх объяснил, что Тая задирал Хрюм, за него вступался Вал, и заканчивалось все дракой.